Возможна ли «перезагрузка» между США и Россией?

11:40 22.08.2017
0 1014
Возможна ли «перезагрузка» между США и Россией?

После окончания Второй мировой войны почти каждый американский президент предпринимал попытку «перезагрузить» отношения с Россией. Гарри Трумэн признался как-то в своем дневнике, что он устал «нянчиться» с Советами, которые не выполняют обязательств, взятых ими на себя на Ялтинской конференции. Дуайт Эйзенхауэр в рамках своей политики, известной как «дух Женевы», стремился заново начать формирование отношений с преемниками Сталина. Джон Кеннеди также пытался пересмотреть американо-советские отношения, однако катастрофический венский саммит в июне 1961  года проложил путь лишь к созданию Берлинской стены и Карибскому кризису. Ричард Никсон тщетно искал пути к разрядке напряженности со стареющим и склеротическим брежневским руководством. Джимми Картер также пытался изменить условия американо-советских отношений в начале своего президентства, как и Рональд Рейган, который предложил стратегию, получившую широкую известность  – «Мы побеждаем, они проигрывают».

Некоторые из упомянутых попыток перезагрузки были основаны на необходимости перехода к более жесткой политике в отношении России, в то время как другие были продиктованы стремлением найти общий язык. Однако, после холодной войны все эти усилия оставались безответными. Конкретные поводы в каждом случае были разными, но в конце концов, все они потерпели неудачу, потому что проект российских реформ споткнулся в конце девяностых. В результате, вместо того, чтобы присоединиться к либеральному международному порядку, Россия превратилась в ревизионистское государство, чья общая внешнеполитическая ориентация крайне ограничивала возможность сотрудничества между Западом и Москвой.

Именно поэтому перезагрузка Трампа также почти наверняка завершится провалом, и это даже хорошо, поскольку с учетом нынешних требований Москвы  она почти наверняка означала бы необходимость пожертвовать некоторыми традиционными интересами Соединенных Штатов.

Как и в прошлом, перезагрузка американо-российских отношений начинается с оценки каждой стороной национальных интересов страны в понимании ее политического руководства. В советские времена это главным образом означало такой контроль над процессом биполярного американо-советского противостояния, который позволил бы предотвратить просчеты и недоразумения, способные привести к ядерной конфронтации и, возможно, к разрушительной войне с применением термоядерных вооружений, то есть к абсолютно  немыслимым масштабам катастрофы.

После окончания холодной войны эти проблемы приобрели более прозаический характер и в основном стали сводиться к поддержанию и расширению либерального мирового порядка, основанного на верховенстве права, который Роберт Коган называет «миром по-американски». Первоначально делались попытки привлечь Россию к участию в институциональных структурах либерального миропорядка. Однако в последнее время ситуация изменилась, и эти попытки сближения сменились действиями, направленными на сдерживание усилий России по разрушению сложившегося порядка.

Главным препятствием на пути этих усилий является персонализованная система правления, созданная Владимиром Путиным, подкрепленная политической и стратегической культурой, делающей акцент на страхе перед дестабилизацией, иностранным окружением и внезапным нападением. Эта культура почти исключительно сфокусирована на сохранении режима и выживании клановой капиталистической клептократии, возникшей на месте хаоса эпохи Бориса Ельцина.

Легитимность этой структуры опирается на весьма ненадежную основу. Она обязана своему успеху общенациональному восприятию стабилизации и нормализации обстановки в стране, которые стали возможными в результате всплеска цен на нефть после катастрофы 9/11. Это принесло огромные выгоды олигархам, приближенным к власти, а кроме того, государственные доходы перераспределялись единоличным правителем в патримониальном стиле русских царей и верхушки коммунистической партии. В определении Макса Вебера, «патримониализм» – это «режим, в котором права суверенитета и права собственности сливаются до такой степени, что становятся неразличимыми, а политическая власть осуществляется теми же способами, что и экономическая».

Цветные революции в ближнем зарубежье, начиная с Украины в 2004 году, остаются самой серьезной проблемой для национальных интересов России в восприятии Кремля. Укрепление системы потребовало обеспечения доминирующего положения отечественных СМИ, шлифовки и популяризации образа Путина как сильного лидера, который снова сделал Россию великой державой, а также формирования общественных страхов перед враждебным окружением со стороны США и НАТО, которые якобы намерены не допустить, чтобы Россия заняла подобающее место на мировой арене.

Это вовсе не означает, что Путин абсолютно цинично относится к вышесказанному, хотя он и является одним из самых больших циников в мире. Как любит говорить Элиот Коэн, «нельзя утверждать, что государственные деятели часто говорят то, во что сами не верят – скорее, они верят в то, что сами говорят».

Решение сирийской и украинской проблем, которые представляли собой два самых больших противоречия между Соединенными Штатами и Россией вплоть до вопиющих попыток Москвы вмешаться в президентские выборы в США в прошлом году, было бы сложной задачей для любого американского президента, поскольку Путин рассматривает обе проблемы в контексте череды «цветных революций», конечной целью которых является смена режима в России.

Любая перезагрузка отношений, которая удовлетворила бы Путина, потребует уступок со стороны США в отношении Украины и системы европейской безопасности в обмен на сомнительные обещания России. Для президента, чей сын, по всей видимости, искал во время предвыборной кампании убийственный компромат на его оппонента, такая перезагрузка просто невозможна.


Новости по теме

Подождите, идет обработка запроса